Весна стала вчерашней, лето во всю печется о городе и людях.
Двадцать первая весна - это книги Вудхауза, заставляющие меня смеяться, перечитывание детективов Блайтон про Пятерых тайноискателей и собаку, вызывающее щемящее чувство в груди, ледяная и чувственная поэзия Рильке, стихи разных англичан разных эпох, очередные сокровища от Стивена, оставляющие навечно кровоточащую рану "Марсианские хроники", некоторые приятные неожиданности, как "Свитер" Бланки Бускетс.

Двадцать первая весна - это музыка Gaelic Storm, от которой веет ирландским духом, кельтской мифологией, зелеными полями Шотландии; возвышенные и земные Gregorian, Poets of the fall с чарующим голосом Марко, Vosmoy, напоминающий сладкую боль, Kosheen, захватившие мои уши, классика, навевающая грусть, много музыки, и, конечно, в таком случае, нельзя не пересмотреть Рок-волну (пусть и в последний день).

Двадцать первая весна - это первый поход в ресторан, первый абонемент в фитнес-центр, последний день на земле, пробы облепихового сока всевозможных марок, нут, маковый рулет, еда, еда, еда.

Двадцать первая весна - это киносубботы, три фильма властелина колец за раз, пересматривание любимого, QI, который захватил меня в плен, "Твоя рука в моей руке", задевающая за живое, снова первая серия Хауса (а за ней еще пять, остальные принадлежат лету).

И растущая пустота размером со вселенную, нежелание жить и боль, которая никогда меня не покинет.